Подвалы Достоевского

January 28, 2019
рецензии

В новогодние праздники я прочитал роман “Осень в Петербурге” Кутзее. Это постмодернистская притча о Достоевском, которую, судя по рецензиям в Интернете, каждый истолковывает как может. Я тоже решил не оставаться в стороне, хотя бы потому что достаточно прочитал и Кутзее и Достоевского, и внести свою посильную лепту в интерпретацию этого удивительного текста.

По сюжету у Достоевского погибает его приемный сын Павел, и ФМ приезжает в Петербург проститься с сыном. Россия конца XIX века, Петербург, грязь, подвалы, нищие, полицейские, проститутки, революционеры, голодные полуголые дети, замерзающие собаки, серость, слякоть и холод и все в этом духе. Писатель словно в наказание за какие-то грехи попал в свое собственное творение: “Сам спёк — сам и кушай!”.

В отличии от другого романа Кутзее “Мистера Фо”, где сперва читатель попадает в декорации романа “Робинзон Крузо”, но потом эти конструкции рассыпаются и читатель проваливается в совершенно иную реальность, в романе “Осень в Петербурге” читатель на протяжении всего романа находится в рамках вселенной романов Достоевского. Если в “Мистере Фо” рамки перестраивались и расширялись горизонтально, герои даже чисто физически перемещались в плоскости - с острова на континент и тд, то в Осени процесс движения происходит иначе. В этом романе ломка рационального и нарастание безумия происходит, если так можно выразиться, вертикально. Перемещение героев зацикливаются в окрестности одной точки - смерти Павла, и Достоевский циркулирует в постоянной рекурсии самого себя, обретая к концу книги новое прочтение.

Не каждый читатель считает и дешифрует этот роман. У многих людей просто нет нужных сенсоров. Для большинства “Осень в Петербурге” будет роман а-ля Достоевский. Такие читатели будут либо восхищаться тем, как Кутзее удалось так точно воспроизвести стилистику ФМ, либо будут негодовать, зачем Кутзее надругался над их святыней, либо самое забавное, люди не знающие ничего о ФМ могут воспринять этот роман как биографический :). Оставим их с их “открытиями” и двинемся дальше.

В юности мне нравился Достоевский, кажется, я перечитал почти все его романы. (Хотя может быть просто читать было больше нечего.) Думаю, я достаточно хорошо его понял, чтобы однажды разлюбить. В какой-то момент я осознал, что все то, что ФМ написал - это фальшивка. Поэтому роман Кутзее мне понравился вдвойне - я много смеялся, как если бы близкий друг рассказывал смешную историю о нашем общем знакомом, ключи для понимания которой есть только у нас двоих.

Сам Достоевский “застрял” в своем романе, как персонаж, и отныне ему суждено играть по собственным правилам, а так как любой персонаж романов Достоевского - это нечто плоское, то и в романе Кутзее ФМ - предстал больным стариком со вставными челюстями, страдающим эпилептическими припадками, но при этом пытающийся, если не в реальности, то в своих фантазиях совокупиться со всеми особями женского пола. Достоевский, ищет сына. Попав в по-настоящему свой мир, он живет жизнью героев своих романов: бегает по подвалам и подворотням Петербурга - города такого же дряхлого и облезлого, как он сам; общается с какими-то странными людьми, и с каждым днем все больше вымарывается в грязи окружающих нечистот, чтобы в конце концов, пройдя через весь ад, предстать тем, что он есть.

В Петербурге Достоевский пытается отыскать все что связано с его “любимым” сыном Павлом, которого по его словам он очень сильно любил. Однако, читая отрывки из дневников самого Павла (практически то единственное, что от него осталось), мы видим, что все то, что ФМ говорит о Павле - это ложь.

Слова про “счастье всего мира” и “слезу на щеке невинного ребенка” как и, проходящая через все романы Достоевского любовь к маленьким бедным девочкам, начинают играть совсем другими красками с развитием отношений ФМ и Матрены - 12-летней дочери хозяйки квартиры, в которой снимал комнату Павел (и которую практически силой занял ФМ). Достоевский периодически переодевается в вещи покойного и занимается сексом с матерью Матрены Анной Сергеевной, чтобы через стареющую женщину поддержать угасающую с каждым днем связь с Павлом, но, возможно, желая через мать добраться до самой Матрены. Либо все вместе.

После множества “цирковых приключений”, вроде встреч с переодетым в женщину революционером, роман заканчивается тем, что ФМ переписывает дневник Павла, добавляя в него историю о своеобразном лишении невинности Матрены, таким образом то ли освобождая себе путь к Матрене, то ли лишая Павла права “жить”, хотя бы в виде дневников и превращая его в очередную фальшивку - замещая “настоящего” человека - мертвым призраком, некой плоской идеей - зеркалом души самого ФМ и его грязных фантазий.

Последние строки романа подводят логическую черту под всем текстом: «Ему платят кучу денег за его книги», – повторила девочка слова другого ребенка, мертвого. Оба они не сказали главного – того, что взамен ему приходится отдавать свою душу».